Интервью с губернатором Донецкой области Сергеем Тарутой

Губернатор Донецкой области Сергей Тарута третий день не может попасть в свой рабочий кабинет, потому что Донецкая обладминистрация захвачена протестующими. Они обнесли здание баррикадами из автомобильных покрышек, провозгласили суверенную Донецкую народную республику и обещают до 11 мая провести в области референдум. Если в соседних областях присланные из Киева силовики активно противостоят протестующим, то в Донецке решили пойти с сепаратистами (так протестующих называют в Киеве) на переговоры. В интервью «Эхо Москвы» губернатор Тарута прояснил роль олигарха Рината Ахметова в переговорах и высказал уверенность, что ситуацию дестабилизирует не Россия, а «семья» экс-президента Виктора Януковича. Также Тарута рассказал, почему он настаивает на мирном решении конфликта и почему донецкая милиция не противодействовала захвату администрации. 
*** 
— В Киеве многие считают, что вам пора применить силу в отношении протестующих, а ваше желание идти на переговоры только показывает вашу слабость и играет на руку «сепаратистам». 
— Я всегда говорил о том, что главное наше орудие – это интеллект. И мы должны в полной мере использовать этот ресурс, чтобы убедить [силовиков] не применять какие-то силовые сценарии, вовремя реагировать на возникающие угрозы. Здесь должна быть эффективная работа правоохранительных органов, чтобы не разгорался огонь, а тух. Когда спичка загорелась, одной капли достаточно, чтобы потушить пожар, и я за то, чтобы у нас было достаточно маленьких капель, чтобы не горели целые леса. 
Мирным диалогом, убеждениями можно сделать очень многое — не меньше, чем оружием. Да, не я принимаю решения, не я руковожу этими процессами – правоохранительные органы подчиняются не региону, а Киеву. Им принимать решение, но мы их уговариваем максимально использовать ресурс переговоров. 
— Планировался ли штурм захваченной протестующими Донецкой областной администрации? Почему до сих пор нет решения о разгоне? 
— Я считаю, что диалог еще не исчерпан, и мы должны все сделать, чтобы не допустить никаких серьезных столкновений. 
— В Харьковской области власти по-другому решили. 
— Я неоднократно обращался к руководителям правоохранительных органов, чтобы они использовали все возможные рычаги переговоров, чтобы были группы депутатов, бизнесменов, чтобы мы вели диалог. 
К сожалению, часть тех, кто находится [в ОДА], не хотят что-либо слышать, не хотят, к сожалению, и разговаривать. С этой категорией, конечно, сложнее договариваться. Кроме того, [у протестующих] нет лидера, который озвучивал бы какие-то их общие требования. 
— Лидеров, как я понимаю, нет просто потому, что предыдущих арестовывали и отправляли в Киев в СИЗО, так что теперь они боятся просто. 
— Те, кто призывает к сепаратизму, кто очень серьезно нарушает закон – это не лидеры. Это, безусловно, должно правоохранительными органами сразу же пресекаться. Мы знаем, что если бы в России кто-то, не дай бог, вывесил флаг на администрации Ростовской или Белгородской области, то реакция правоохранительных органов была бы незамедлительной и адекватной. 
Поэтому я считаю, что действия милиции абсолютно целесообразны, и мы должны пресекать маленькие и большие нарушения. То, что они были наказаны, я абсолютно разделяю. Да и какие они лидеры, если, к сожалению, у всех или криминальная, или полукриминальная биография. 
— Зачем тогда вести с нынешними лидерами переговоры? 
— В любом случае мы должны вести переговоры, потому что многие из тех, кто туда пришел, искренне хотят добиться улучшения экономических отношений между центром и регионом, хотят лучшей жизни. Я это абсолютно поддерживаю, я сам согласился на непростую роль [губернатора Донецкой области], мне не очень комфортно, но [нужно] постараться очень быстро улучшить качество их жизни и снять напряжение в обществе. 
— Говорят, что в Донецке есть проблема с неподчинением милиции, что она отказывается даже мешать протестующим. 
— Есть проблемы с эффективностью действий милиции и адекватности применения ими тех средств, которые у них имеются в соответствии с инструкцией. У них есть «постмайдановский» синдром, как мы его называем. Там обвиняли милицию в том, что она шла против народа, и сегодняшняя милиция не понимает, кто народ, а кто против него. Поэтому она часто бездействует и проявляет свою неэффективность. 
На самом деле они должны защищать народ, и многие дончане обеспокоены неэффективностью их работы. Они хотят порядок. Все устали уже от всяких провокаций, от этих постоянных призывов к террористическими движениям, к тому, чтобы захватывать здания – люди этого не хотят. 
— А чего хотят? 
— Подавляющее большинство наших граждан хотят развиваться, хотят спокойствия; хотят, чтобы закон всегда работал; хотят развивать отношения, в том числе, и с Россией в культурном и экономическом плане. Я считаю, что у нас есть огромная возможность дальнейшего сотрудничества, и мы должны сейчас урегулировать те огромные проблемы, которые не дают нам возможности развивать эти отношения. 
Я тоже люблю Россию, я люблю Москву, потому что для меня это была первая столица, и мое сердце всегда трепетало, когда я подъезжал к ней. Когда я работал на комбинате «Азовсталь», я дважды в месяц по работе посещал Москву. Я знаю каждую улочку, был во всех театрах, во всех музеях… Мне она дорога. 
Но у нас сегодня своя собственная семья, и мы должны сделать так, чтобы все дети в этой семье были любимые и счастливые. Мы должны дружить с нашими родителями, с нашими прадедами. Мы должны ценить и развивать эти отношения. Я тоже за русский флаг, я сам готов повесить флаги от аэропорта до места проведения экономических форумов или культурных мероприятий. Но, когда на государственных зданиях, на площадях, которые омыты кровью борьбы за справедливость, водружают российские флаги — это должно адекватно оцениваться правоохранительными органами, которые должны быстро реагировать на эти ситуации. 
— Вы лично вели переговоры с кем-то из тех, кто находится в здании администрации? 
— Нет, это работа правоохранительных органов. Я всем протестующим сказал, что я готов за столом переговоров отвечать на все вопросы. Я не боюсь, потому что знаю ответы на все. И я уверен, что с теми, кто желает процветания Донбассу, у нас общая платформа. 
У нас есть много проблем, связанных с тем, что нет экономической самостоятельности. Мы это прекрасно понимаем. Нам бы хотелось и кадровой самостоятельности, но в рамках целостной Украины, потому что мы не собирали нашу страну из каких-то отдельных пазлов. Это была единая унитарная страна, и она должна оставаться такой, хоть с большими полномочиями всех регионов. 
— Насколько широкая у протестующих база поддержки, насколько это серьезная угроза для Донецкой области? 
— Нет, это абсолютно не широкая платформа, которая могла бы поднять большие массы. Мы видим, что во всех этих захватах зданий участвуют практически одни и те же лица, и мы видим, что агрессивных из них не больше 200 человек. Все остальные участники процесса – это актеры, которые, видимо, получили деньги и играют свои роли. Есть еще зрители, которые приходят посмотреть на этот спектакль. 
Исходя из понимания ситуации, встречаясь со многими представителями разных слоев и категорий, [я понял], что эта платформа не имеет поддержки. Мы видим, что есть призывы тех, кто внутри здания, но нет расширения электората у этих призывающих. Это очень небольшая часть, какая-то сотая процента от общего населения Донбасса. Было заявление депутатов всех уровней: местных, городских, районных, поселковых, всех мэров городов, председателей районных администраций о том, что они за то, чтобы Донбасс всегда был в составе Украины, но и за процветание Донбасса, за большую самостоятельность и за развитие отношений с Россией. 
— Протестующие планируют провести референдум по созданию Донецкой народной республики. Они еще говорят: «Почему нам власти не разрешат провести референдум?» Может, тогда пойти на это, раз вы считаете, что за ними нет никакой поддержки. 
— Мы должны жить по Конституции. Конституция не рассматривает легитимность проведения [регионального] референдума. Мы предложили и мы сделаем так называемый референдум в виде опроса, и мы получим, действительно, для себя оценку симпатий к тем или иным странам и вызовам. 
— А они отказались? 
— Нет, они это воспринимают. Те, кто хотят диалога, они к этому относятся абсолютно нормально, потому что в рамках закона референдум невозможно произвести. У нас референдум может быть только на территории всей страны. Конституция принимается 75 процентами депутатов парламента. Ничего не мешает Партии регионов выдвинуть инициативу [с региональными референдумами] и убедить, что это необходимо. 
Но еще раз хочу сказать, что внутренних каких-то убеждений [у дончан], что «мы тут должны отойти кому-то» — нет. Да, мы должны лучше жить; да, власть должна быть чистая и не коррупционная; да, власть должна служить народу, а не наоборот. Человек должен говорить на том языке, который комфортен на территории своего региона, и это никто и не запрещал. Я всю свою жизнь говорю на русском, и мои родители говорили на русском языке – никто никогда им не запрещал. Это был язык нашего общения, и у нас никогда не было проблем с тем, что нас ущемляют. 
— Что вы можете сказать о роли Рината Ахметова, который вмешался в ход переговоров и даже предотвратил штурм администрации? 
— Здесь находится первый вице-премьер Виталий Ярема, и [мы убеждаем его], что необходимо максимально использовать переговорный ресурс. В том числе и Ахметов подключился для того, чтобы убедить [Ярему] в мирном урегулировании этого процесса. 
— Говорят, что чуть ли не в интересах Ахметова протесты сейчас и разворачиваются. 
— Нет, это неправда. Хаос – это понижение рейтинга страны, за этим следует и понижение стоимости компаний и активов, поэтому кто-кто, а Ахметов — первый заинтересован в высокой капитализации своей компании, а для этого необходим, безусловно, высокий рейтинг нашей страны. 
— Как вы думаете, когда вы вернетесь в свой рабочий кабинет? 
— В ближайшее время. Нам ничего не мешает работать и сейчас. У нас много кабинетов, ведь администрация расположена во многих зданиях города. [Захваченное] здание — это вообще здание облсовета, а администрация просто там часть помещений арендует. Поэтому главное, что сейчас не работает облсовет и мешает [области] эффективно развиваться, решать сложные сегодня проблемы социальной защиты, и это может, безусловно, отразиться на том, что возникнут реальные угрозы по своевременному обеспечению населения зарплатой, выплатам социальных льгот. 
Население очень сильно бурчит по отношению к тем, кто там призывает [к борьбе], и говорит: «Что вы делаете! Нам хаос не нужен, мы хотим работать, и пока государство выполняет перед нами все обязательства в полном объеме». У нас нет задолженности ни по пенсиям, ни по заработной плате всех бюджетных организаций, ни по дотациям, ни по субвенциям. 
— А есть какие-то признаки того, что Россия воспользуется этой ситуацией для того, чтобы ввести в Донецкую область свои войска? 
— Я надеюсь, что этого не произойдет, и, мне кажется, что это больше сегодня внешняя риторика тех политиков, которые хочет дестабилизировать ситуацию.. Я надеюсь, что в данном случае Кремль понимает, что Украина — братская страна, и, что какие-либо силовые сценарии не нужны ни России, ни Украине, потому что Украина будет в этом случае защищать свои интересы, а это долгий и неутихающий конфликт, который не нужен никому. 
— Просто говорят, что здесь много из России активистов, чуть ли не все они из России. У вас таких данных нет? 
— У нас имеют временное разрешение на проживание всего 550 человек. Да, по заявлению служб безопасности в Донецке были арестованы несколько представителей, которые были и в Крыму и здесь, но они были отправлены в Киев, и дальше я не знаю, какова их судьба. 
Я не являюсь ни следователем, не сотрудником службы безопасности – мне сложно оценивать, хотя в народе об этом говорят. Два человека, которые были одними из организаторов, представились сотрудниками ФСБ. Но по информации от службы безопасности, они вроде бы были раньше сотрудниками спецслужб, а сейчас нет. Они имеют корни в России, но это ничего не значит. Многие украинцы имеют корни России и наоборот. 
Я надеюсь, что это не сценарий спецслужб, а в большей степени, как говорят наши правоохранительные органы, сценарий «семьи» (окружения бывшего президента Украины Виктора Януковича). У них здесь очень много контактов, остались деньги, и, естественно, они инвестируют их, чтобы дестабилизировать ситуацию и попытаться вернуться в качестве президента этой территории или большей территории. Такая угроза существует, но мы справимся со всеми вызовами. 
Илья Азар (Донецк) 
Источник: ЭхоМосквы